Неточные совпадения
«Московский, первой гильдии, лишний
человек». Россия, как знаешь, изобилует лишними людями. Были из дворян лишние, те — каялись, вот — явились кающиеся купцы. Стреляются. Недавно в Москве трое сразу — двое мужчин и девица Грибова. Все — богатых купеческих семей. Один — Тарасов — очень
даровитый. В массе буржуазия наша невежественна и как будто не уверена в прочности своего бытия. Много нервнобольных.
То, что в продолжение этих трех месяцев видел Нехлюдов, представлялось ему в следующем виде: из всех живущих на воле
людей посредством суда и администрации отбирались самые нервные, горячие, возбудимые,
даровитые и сильные и менее, чем другие, хитрые и осторожные
люди, и
люди эти, никак не более виновные или опасные для общества, чем те, которые оставались на воле, во-первых, запирались в тюрьмы, этапы, каторги, где и содержались месяцами и годами в полной праздности, материальной обеспеченности и в удалении от природы, семьи, труда, т. е. вне всех условий естественной и нравственной жизни человеческой.
Он был
человек даровитый от природы и всю жизнь делал нелепости, доходившие часто до преступлений.
Смотритель рыковской тюрьмы, г. Ливин,
человек даровитый, с серьезным опытом, с инициативой, и тюрьма всем тем, что в ней есть хорошего, обязана главным образом ему.
«Неужели же никогда этот господин не обличится, — думал он, — и общество не поймет, что он вовсе не высоко-даровитая личность, а только нахал и
человек энергический?» Воздавай оно все эти почести Марьеновскому, Вихров, кроме удовольствия, ничего бы не чувствовал; но тут ему было завидно и досадно.
Под его железной лапой задохлось много
даровитых и умных
людей, которые не умели подслуживаться и подличать.
Так пишет
даровитый, искренний, одаренный тем проникновением в сущность предмета, которое составляет сущность поэтического дара, писатель. Он выставляет перед нами всю жестокость противоречия сознания
людей и деятельности и, не разрешая его, признает как бы то, что это противоречие должно быть и что в нем поэтический трагизм жизни.
И вообще про все полчище русских литераторов Миклаков говорил, что в нем обретается никак не больше десятков двух или трех истинно
даровитых и образованных
людей, а остальные набрались из таких господ, которые ни на какое другое путное дело неспособны.
Бегушев принадлежал к тому все более и более начинающему у нас редеть типу
людей, про которых, пожалуй, можно сказать, что это «
люди не практические,
люди слова, а не дела»; но при этом мы все-таки должны сознаться, что это
люди очень умные,
даровитые и — что дороже всего —
люди в нравственном и умственном отношении независимые: Бегушев, конечно, тысячекратно промолчал и не высказал того, что думал; но зато ни разу не сказал, чего не чувствовал.
Если так, то не глупо ли толковать, честно это или нечестно, если
даровитый и полезный
человек, например, музыкант или художник, чтобы бежать из плена, ломает стену и обманывает своих тюремщиков?
Кроме того, что все такие биографические сведения и разыскания любопытны, полезны и даже необходимы, как материал для истории нашей литературы, — в этом внимании, в этих знаках уважения к памяти второстепенных писателей выражается чувство благодарности, чувство справедливости к
людям, более или менее
даровитым, но не отмеченным таким ярким талантом, который, оставя блестящий след за собою, долго не приходит в забвение между потомками.
Может быть литераторы и журналист, выведенные в пиесе, покажутся лицами неестественными, преувеличенными; но такие лица не только бывали тогда, но даже и теперь можно отыскать им подобных, конечно, уже
людей не молодых, которые в светском кругу низшего слоя считаются
даровитыми писателями.
— Эх, Семен, Семен! — вздрагивал глуховатый голос Тиунова. — Сколько я видел
людей, сколько горя постиг человеческого! Любят
люди горе, радость — вдвое! И скажу тебе от сердца слово — хорош есть на земле русский народ! Дикий он, конечно, замордованный и весьма несчастен, а — хорош, добротный,
даровитый народ! Вот — ты погляди на него пристально и будешь любить! Ну, тогда, брат, запоешь!
Те и другие могут ошибаться; но все же это
люди, говорящие свое мнение и не боящиеся того, что высказывают его о лицах уважаемых,
даровитых, высоко поставленных и признанных в литературе.
Или нужно было признать Радищева
человеком даровитым и просвещенным, и тогда можно от него требовать того, чего требует Пушкин; или видеть в нем до конца слабоумного представителя полупросвещения, и тогда совершенно [неуместно замечать, что лучше бы ему вместо «брани указать на благо, которое верховная власть может сделать, представить правительству и умным помещикам способы к постепенному улучшению состояния крестьян, потолковать о правилах, коими должен руководствоваться законодатель, дабы, с одной стороны, сословие писателей не было притеснено, и мысль, священный дар божий, не была рабой и жертвой бессмысленной и своенравной управы, а с другой — чтоб писатель не употреблял сего божественного орудия к достижению цели низкой или преступной»].
Некрасов ценил его не меньше, чем Салтыков, и вряд ли часто ему отказывал. От самого Г. И. я слыхал, что он"в неоплатном долгу"у редакции, и, кажется, так тянулось годами, до последних дней его нормальной жизни. Но все-таки было обидно за него — видеть, как такой
даровитый и душевный
человек всегда в тисках и в редакции изображает собою фигуру неизлечимого"авансиста" — слово, которое я гораздо позднее стал применять к моим собратам, страдающим этой затяжной болезнью.
Уже и то хорошо, что в таком центре, как Париж, куда приливают все больше и больше разные выходцы из русских углов и сфер, живет такой
даровитый, гуманный и вдумчивый
человек, способный вбирать в себя, как центральный приемник, и дело и безделье, и смех и горе, и надежды и отчаяние русских
людей.
Между ними, помимо
людей даровитых и блестящих, я находил и отличных тружеников, необычайно выносливые натуры; некоторые поражали даже нас, русских, способностью к какой-то, не то что уж лихорадочной, а сверхъестественной деятельности.
Говорит он дельно, с множеством житейских и бытовых штрихов; это разговор очень умного,
даровитого, бывалого и сильного
человека, прошедшего через нужду и черную работу.
Человек позитивно-социологического сознания не знает себя и своих, не знает мира и своей связи с миром [Вся беспомощность социологического мирочувствия нашла себе
даровитое выражение в книге Гюйо «L’irréligion de l’avenir».].
То веяние, говорил он, которое погнало в деревню столько
даровитых молодых
людей, было печальное веяние.
Судьба
человека и мира не только трудовая, потовая, но и даровая,
даровитая судьба.
Остерман, сын пастора вестфальского местечка Бокума, потом студент Иенского университета, где запасался обширными знаниями, шутя и ставя профессору восточных языков (Керу) своею любезностию рога и своими остроумными куплетами ослиные уши, там же за честь свою поцарапал кого-то неловко и оттуда бежал в тогдашнее пристанище
людей даровитых — под сень образователя России.
Одной картинкой, одной
даровитой повестью затрагивалось и объяснялось то, чего теперь уже не объяснишь и не затронешь иначе, как с подготовкой и с дарованием в десять раз больше, чем было его у всех этих
людей.